"– А знаете ли, – продолжал Лаутен, поскабливая перо и готовясь сделать новый разрез, – тот, другой – совсем придурковатый парень!
– Какой другой?
– Да его слуга, приятель или как он там ему приходится. Да вы его знаете – Троттер.
– Вот как! – с улыбкой сказал мистер Пиквик. А я всегда был как раз противоположного мнения о нем.
– Признаться, и я так же судил по первому впечатлению, – отозвался Лаутен. – Это доказывает, как легко обмануться. Как вам понравится – ведь он тоже едет в Демерару!
– Как! Он отказывается от того, что ему было здесь предложено? – удивился мистер Пиквик.
– Когда Перкер предложил ему восемнадцать шиллингов в неделю и посулил прибавку, если он будет хорошо себя вести, он и слушать не стал, – сообщил Лаутен. – Заявил, что хочет отправиться с тем, другим. Вдвоем они убедили Перкера написать второе письмо, и теперь ему подыскали место там же, где будет его приятель. Перкер говорит, что даже каторжник в Новом Южном Уэльсе может рассчитывать на лучшее место, если предстанет перед судом в новом платье.
– Безумный человек! – сказал мистер Пиквик, и глаза его сияли. – Безумный человек!
– О, это хуже безумия, это, знаете ли, какое-то раболепство, – отозвался Лаутен, с презрительной миной занимаясь своим пером. – Он говорит, что это его единственный друг и он к нему привязан и так далее, в том же духе. Ну что ж, дружба – дело хорошее; вот, например, в «Пне» все мы – друзья-приятели за нашим грогом, когда каждый сам за себя платит, но жертвовать своими интересами для другого – как бы не так! У человека должны быть только две привязанности: первая – к своей собственной особе, вторая – к женскому полу. Вот как я на это смотрю, ха-ха-ха!
Мистер Лаутен закончил свою речь веселым саркастическим смехом, но смех этот преждевременно оборвался, когда на лестнице раздались шаги Перкера. Едва услышав их, Лаутен с поразительным проворством взлетел на свой табурет и начал усердно писать."