Я - аристократка! У меня даже тараканы в голове породистые!
"Продолжая размышлять, Озарёв рассеянно бродил взглядом по лицам окружавших людей – и вдруг внимание его привлекла знакомая физиономия. Во-о-он там высокий светловолосый молодой человек в красной рубахе и бараньем тулупе продирается сквозь толпу – ба! да это же Никита, юноша-крепостной, которого Софи отправила в Санкт-Петербург, чтобы он обучился тут ремеслу! Несмотря на то, что одежда его была явно крестьянской, в манерах парня виделась непринужденность, даже некоторое благородство, смотри-ка, насколько гордо посажена у него голова, а как развернул могучие плечи, мерно покачивая ими, а глаза-то, глаза-то до чего спокойные! Хм… Гляди-ка, за ним, оказывается, пристроился старик Платон с корзиной в руке… Ах да, им ведь уже случалось выходить в город вместе… Оба крепостных шарили взглядами по толпе, будто стараясь найти кого-то. Наконец, заметили Николая, и лица их осветились улыбками.
– Барин мой, барин, – приблизившись, запричитал Никита, – так я и думал, что вы будете здесь, на площади! Зашел за Платоном – и вот мы здесь!
– Я принес вам поесть, – добавил Платон, похлопывая по крышке своей корзины. – Тут вот колбаска, сыр, вино, даже соленые огурчики…
– Очень мило с твоей стороны, – сказал Николай, – только я ведь ни в чем не нуждаюсь!
– Как это не нуждаетесь! – воскликнул старик. – Если хотите иметь силы, надо кушать! Да и пальтишко на вас хлипкое – небось, уже продуло! Не подцепить бы простуды, барин! Мы еще захватили с собой для вас теплую шубу – маленько, правда, старовата, что правда, то правда, зато вмиг согреетесь!
Никита набросил на плечи Озарёва мягкую тяжелую шубу из чуть траченного молью меха:
– Вот в ней хоть всю ночь гуляйте по площади, и ничего с вами не сделается! – восторженно заявил Платон.
Николая растрогала и смутила такая предусмотрительность. Товарищи, как ему показалось, наблюдали за сценой иронически: революционера прямо на поле битвы нянчат слуги – только полного комфорта, видимо, ему и не хватало, чтобы вести борьбу за свободу!
– Благодарю вас, дружочки мои, а теперь уходите, пожалуйста, – ласково попросил он.
– А разве вы не хотите, чтобы мы остались тут, с вами? – в голосе Никиты послышалось разочарование.
– Нет! Нет! Вам здесь не место!
– Ну, хотя бы немножечко, барин, разрешите хоть посмотреть, как вы победите в этой схватке!
– Бесполезно настаивать, Никита, война – дело военных! Только военных, и ничье более!
Расстроенный Платон тем не менее засуетился:
– Все понятно, барин, дорогой наш, солнце наше, все понятно! Вот только вы уж скажите, чем еще мы можем быть полезны-то! Если вам чего не хватает…
– Мне всего достаточно!
– А рому, чуточку рому?
– Нет.
– Табачку если?
– Тоже нет.
Наконец, Никита с Платоном удалились. Николай пригласил друзей, откинул крышку корзины – и в минуту все запасы провизии были разобраны.
– Зачем отпустил их так? Тебе следовало велеть, чтобы принесли еще! – упрекнул товарища Юрий Алмазов. – Эта колбаса, она же – истинный шедевр кулинарии!
Пока они ели, два эскадрона конной гвардии выстроились в одну линию лицом к каре – так, будто собирались начать атаку."
– Барин мой, барин, – приблизившись, запричитал Никита, – так я и думал, что вы будете здесь, на площади! Зашел за Платоном – и вот мы здесь!
– Я принес вам поесть, – добавил Платон, похлопывая по крышке своей корзины. – Тут вот колбаска, сыр, вино, даже соленые огурчики…
– Очень мило с твоей стороны, – сказал Николай, – только я ведь ни в чем не нуждаюсь!
– Как это не нуждаетесь! – воскликнул старик. – Если хотите иметь силы, надо кушать! Да и пальтишко на вас хлипкое – небось, уже продуло! Не подцепить бы простуды, барин! Мы еще захватили с собой для вас теплую шубу – маленько, правда, старовата, что правда, то правда, зато вмиг согреетесь!
Никита набросил на плечи Озарёва мягкую тяжелую шубу из чуть траченного молью меха:
– Вот в ней хоть всю ночь гуляйте по площади, и ничего с вами не сделается! – восторженно заявил Платон.
Николая растрогала и смутила такая предусмотрительность. Товарищи, как ему показалось, наблюдали за сценой иронически: революционера прямо на поле битвы нянчат слуги – только полного комфорта, видимо, ему и не хватало, чтобы вести борьбу за свободу!
– Благодарю вас, дружочки мои, а теперь уходите, пожалуйста, – ласково попросил он.
– А разве вы не хотите, чтобы мы остались тут, с вами? – в голосе Никиты послышалось разочарование.
– Нет! Нет! Вам здесь не место!
– Ну, хотя бы немножечко, барин, разрешите хоть посмотреть, как вы победите в этой схватке!
– Бесполезно настаивать, Никита, война – дело военных! Только военных, и ничье более!
Расстроенный Платон тем не менее засуетился:
– Все понятно, барин, дорогой наш, солнце наше, все понятно! Вот только вы уж скажите, чем еще мы можем быть полезны-то! Если вам чего не хватает…
– Мне всего достаточно!
– А рому, чуточку рому?
– Нет.
– Табачку если?
– Тоже нет.
Наконец, Никита с Платоном удалились. Николай пригласил друзей, откинул крышку корзины – и в минуту все запасы провизии были разобраны.
– Зачем отпустил их так? Тебе следовало велеть, чтобы принесли еще! – упрекнул товарища Юрий Алмазов. – Эта колбаса, она же – истинный шедевр кулинарии!
Пока они ели, два эскадрона конной гвардии выстроились в одну линию лицом к каре – так, будто собирались начать атаку."
]
